Учитель месяца: «Основная ценность образования — это познание мира»

Я никогда не мечтал работать в школе, собирался заниматься наукой. После окончания химфака МГУ какое-то время работал там научным сотрудником, но со временем организационно в моей лаборатории все прогнило. Мне стали подкидывать все больше работ по педагогической части, и постепенно я стал учителем. Вот уже больше 20 лет я преподаю.

Что же касается химии, то я увлекся ею в 6 классе: сначала это была книга «Химия для любознательных», потом я начал «химичить» сам, дома. Когда у нас началась химия в школе, к счастью, учительница была очень разумная, она понимала, что на школьном уровне я все уже знаю, и особенно меня не трогала. Вообще, мне с учителями повезло, они все были хорошие. Я учился в английской спецшколе, в какой-то момент думал переходить в школу № 171 — тогда в Москве была единственная химическая школа. Но потом решил, что химию я и так выучу, а вот английскому и другим гуманитарным предметам так хорошо, как в нашей школе, не научусь.

Химия — это наука о веществах и материалах, которые нас окружают. Но школьная химия рассказывает только о формулах и уравнениях и к реальной жизни имеет довольно мало отношения. Уверяю вас, когда дети начинают работать руками: делать опыты, ставить эксперименты, — вся нелюбовь к химии испаряется. Даже ребята, которые явно не собираются становиться химиками, начинают относиться к этому предмету положительно. Ведь можно преподавать химию как науку, способную творить чудеса, а можно просто готовить школьников к сдаче экзаменов. Это проблема не только химии, это вообще проблема нашей школы — вместо того, чтобы использовать данное природой каждому ребенку любопытство и развивать любознательность, в школе все это убивают.

Понятно, что хорошему учителю на программу глубоко наплевать, он все равно найдет способы увлечь детей предметом. Но есть пласт педагогов, настроенных конформистски. Они не то чтобы хотят учить плохо, но у них есть программа, есть требования, стандарты, в рамках которых они работают: вроде бы, не придерешься. И есть боязнь всего: несчастных случаев, ожогов, проверок — как бы чего не вышло. Действительно, могут быть проблемы с хранением реактивов: для определенных веществ нужны особые условия, специальный журнал. По классам и впрямь ходят проверки, и к тебе могут придраться. Все это несколько неудобно, но при желании вполне переносимо. Однако некоторые учителя почему-то куда больше боятся встретиться с проверяющими, которые придут и уйдут, чем потерять контакт с детьми, которых нужно учить в течение нескольких лет.

Начинать изучение химии нужно с работы руками, а потом уже переходить к теории. Иначе она превращается в тарабарщину или в бессмысленное заучивание непонятных формул.

Положительных примеров я не встречал, на Западе тоже все стонут, что интерес к химии падает. Насколько я знаю, у них преподавание химии примерно такое же, как у нас, но без системы, что еще хуже. Например, в материалах международного бакалавриата, где заявляется «метапредметное» образование, развитие навыков XXI века и т. д., проверяется абсолютно все то же самое содержание, только непоследовательно — например, сначала рассказывают про реакции в растворах и только потом — про растворение.

Свое видение идеальной системы преподавания химии я попытался реализовать в «Учебнике по химии для 8 и 9 классов» (издательство «БИНОМ — Лаборатория знаний»). Да и то вынужден был свое представление о прекрасном корректировать с точки зрения требований стандартов и ЕГЭ. На сегодняшний день залогом успешного преподавания химии в школе является личность учителя и вменяемость школьного руководства (это непременное условие), которое не будет учителю мешать.

Нет никаких убедительных научных доказательств того, что у людей есть какой-то врожденный склад ума: гуманитарный или технический. Но для того чтобы понимать химию, как говорят психологи, необходим IQ выше среднего. Химия сложна и интересна потому, что это не четкая наука, здесь нет никаких жестких законов, для любого правила найдется исключение. Понимание того, что не бывает ничего абсолютно правильного или абсолютно неправильного, начинает формироваться не раньше 14 лет, и, судя по всему, эта способность зависит от среды воспитания. Есть дети, которые «плавают» в теории, но они хорошо работают руками и отлично справляются с инженерными задачами. Бывает и наоборот — например, я веду химию на физико-математическом отделении, и «физматики» иногда с абстрактными задачами справляются отлично, а при экспериментах делают глупости.

Я бы не сказал, что есть какие-то специальные склонности к химии, однако она требует определенного объема рабочей памяти разума. Ну и, конечно, любопытства — это движущая сила любой науки.

Все наши школьные проблемы возникают еще в начальной школе — если там детское любопытство угробить не удается, то, считай, повезло. Происходит так потому, что современная школа — это не механизм познания мира, а механизм «долбления мозгов». Неправильно оформил ответ — не получил баллов на ЕГЭ, забыл ручку — «а голову не забыл?», учи параграф от забора и до обеда. У меня, например, лежит запас ручек и бумаги, если кто-то что-то забыл, мне проще выдать, чем забивать мозги всякой ерундой себе и школьнику.

Учителя всего боятся, это постоянное «как бы чего не вышло» вылезло уже на самый высокий уровень, мы видим, что даже законодательно пытаются все что можно запретить. Изначально к школьнику относятся как к врагу, и это очень неконструктивно.

Опять же, постоянная тревожность у учителей и родителей: что будет, если ребенок не сдаст ЕГЭ или ГИА, не напишет контрольные. Но в подготовке к ЕГЭ нет никакой радости познания мира, есть только тупая зубрежка. А ведь основная ценность образования — это познание мира, все остальное — лишь производные. И если не отбили у человека эту радость познания, сдаст он этот несчастный ЕГЭ и обязательно в какой-то области реализуется. Нечего бояться.